Тест. Интегрированный усилитель Ypsilon Phaethon
Опубликовано 13 марта 2018 года
The Absolute Sound, Нейл Гейдер, январь 2018 года
Аудиофилы моих лет, возможно, помнят, как в первый раз смотрели цветное телевидение. Я-то хорошо помню. Воскресным вечером вся моя семья собиралась перед новейшим телеприёмником RCA Victor. CRT-прибор с огромной для того времени диагональю 21 дюйм имел шикарный ореховый корпус и весил добрых пару сотен фунтов. Больше всего мне запомнился логотип NBC, который показывался перед шоу “In Living Color”. Он был стилизован под павлина с его знаменитым веерообразным хвостом. Прежде я видел логотип только в черно-белом варианте. Пораженный заполняющими экран радужными переливами, я наблюдал за птицей, щеголявшей своим фантастически плюмажем.
Вы спросите, какое все это имеет отношение к теме настоящего обзора? Да просто полученные тогда ощущения похожи на те, что я испытал, познакомившись с интегрированным усилителем Ypsilon Phaethon. Музыкальная палитра этого устройства углубляет, будит и перенастраивает звуковые впечатления и ожидания слушателя, и, должен признаться, мне попадалось совсем немного компонентов, способных сравниться с Phaethon в этом отношении.
Знаменитый High End-производитель Ypsilon родом из Греции
Объёмы производства — скромные, даже по стандартам High End-индустрии. Вместе с тем, со времени своего учреждения в 1995-м компания под руководством основателя и главного конструктора Деметриса Баклаваса приобрела репутацию производителя аудиотехники, которую серьезные знатоки относят к классу state-of-the-art. Phaethon — единственный интегрированный усилитель в линейке Ypsilon. Выглядит интегрированный усилитель Ypsilon Phaethon минималистично, солидно и элегантно. Качество исполнения — на уровне немногих элитарных брендов.
Шасси фундаментального аппарата массой далеко за семьдесят фунтов сделано из алюминиевых пластин толщиной 10 мм; лобовая «броня» — 20 мм. Шесть маленьких кнопок можно видеть спереди, слева от расположенного в центре LCD-дисплея, чья яркая индикация хорошо видна издалека. На верхней панели устроены вентиляционные отверстия, а на боковых стенках красуются охлаждающие радиаторы. Ypsilon предусмотрела три небалансных (RCA) и один балансный (XLR) сигнальный вход. Высококлассные акустические терминалы — германские WBT Next-Gen. Управлять усилителем можно при помощи алюминиевого пульта ДУ, который весит, кажется, не меньше некоторых моих аудиокомпонентов.
Phaethon — гибридный лампово-транзисторный линейный интегрированный усилитель
Phaethon — гибридный лампово-транзисторный линейный интегрированный усилитель на основе технологий, впервые реализованных в референсных моноблоках Ypsilon Aelius и предусилителе PST100 Mk2. Паспортная выходная мощность прибора — 110 Вт на канал на 8 Ом. В минималистичной схеме предусмотрено всего три активных усилительных каскада. Входной и драйверный построены на малошумных лампах 6H30, работающих в однотактном режиме и чистом классе А. «Мостовая и однотактная» схема класса А со смещением отрабатывает, по убеждению Ypsilon, «нижние и самые важные ватты». Таким образом, Ypsilon соединила здесь изысканные звуковые качества однотактного дизайна с мощностью двухтактного. В выходном каскаде работают три подобранных пары транзисторов MOSFET, формирующие две симметричные фазы сигнала. В Phaethon использовано в общей сложности одиннадцать спроектированных и произведённых Ypsilon трансформаторов; отдельные источники питания с пятью фильтрующими шумы индукторами предусмотрены для ламповых и выходного транзисторного каскадов.
Важнейшее значение для любого предусилителя имеет регулятор громкости — именно в нём деликатная музыкальная информация либо сберегается, либо утрачивается. Вместо прозаического аттенюатора или потенциометра на основе резистивной матрицы Ypsilon внедрила собственное оригинальное решение: уникальный и дорогой трансформаторный аттенюатор встроен в секцию предусилителя по запатентованной фирменной технологии. Как и в случае регулятора топового предусилителя Ypsilon PST100 Mk2, в Phaethon применён трансформатор с 31 вторичными обмотками для регулировок в диапазоне 58 дБ с шагом от 1,5 до 3 дБ в зависимости от позиции регулятора. От типичных регуляторов громкости этот отличается прецизионностью и отсутствием резистивности.
Прослушивание Ypsilon Phaethon
Когда я начал слушать Phaethon, первое слово, которое пришло в голову для определения его музыкального стиля, было «земной». Усилитель творит богатое, тёмное и основательное звучание, словно опирающееся на воображаемую скалу прямо под моей комнатой для прослушивания. В звуке отсутствовал шум. В перерывах между музыкальными композициями помещение наполнялось глубокой бархатистой тишиной, которая сменялось музыкой, возникавшей столь свободно и ярко, точно звучание прорывалось из ворот прежде сдерживавшего его шлюза. Звучание было необыкновенно пышным и экспрессивным, с богатым средним регистром, пронизанным пульсациями макро- и микроэнергий. В начале воспроизведения увертюры «Осы» Воана Уильмса стало очевидным тяготение Phaethon к тёплому и романтическому звучанию, явно превосходящему по колористике каталог Pantone. При вступлении музыкальной темы, рисующей растревоженный рой, срывающийся в шквал оркестровый ветер, казалось, вырывался за пределы оркестровой сцены. Ясно передавалась многослойная текстура струнной группы, а сфокусированные сольные инструменты полностью встраивались в тёплую оркестровую ткань. Необыкновенно полно Phaethon отображал тембры, в особенности инструментов, сделанных из дерева, таких как виолончели, контрабасы или фаготы. Однако сколь много деталей не извлекал бы усилитель Ypsilon из записей (а звучание всегда было невероятно детальным!), он никогда не ослаблял контроля над общей музыкальной картиной и не сводил прослушивание музыки к умственному упражнению с подсчётом баллов по разным графам качества звуковоспроизведения.
Полное отсутствие шумов играло еще одну важную роль. Когда в «Реквиеме» Джона Раттера в отдалении пела виолончель или в «Осах» звучала концертная арфа, и когда я слышал, что эти музыкальные линии мягко вплетались в оркестровый массив, мне становилось ясно, что Ypsilon никогда не допускает замутнений деликатной информации низших уровней или утраты фокуса. При сохранении уникального акустического пространства тонкие музыкальные детали были лишены какой-либо дымки в виде электронного шума, подкраски или препятствующих ясности изображения звуковых гало.
Следом я слушал собрание записей Гарри Конника младшего и Manhattan Jazz Quintet. Обе записи — качественные, хорошо записанные, хотя и обычные в плане разрешения — базовые 16/44 компакт-диска, то есть, не Hi-Res-файлы и не винил. Однако я хорошо их знаю, знаю, что там есть, и чего нет. Воспроизводились диски проигрывателем dCS Puccini, подключенным при помощи кабеля Audience Au 24SX. Колонки — мои отлично прогретые компактные ATC SCM20SL. При чувствительности 84 дБ они вроде бы не лучшим образом сочетаются с Phaethon. Я прекрасно изучил возможности своих колонок и был немало удивлён тому, что они дали в союзе с Ypsilon.
Усилитель неожиданно извлёк невероятно много музыки из акустических систем, которые я, как мне казалось, знал, как свои пять пальцев. Во время перекличек акустического баса и саксофона Бредфорда Марсалиса в композиции Конника “A Nightingale Sang in Berkeley Square” я буквально ощущал присутствие музыкантов в пространстве сцены, и музыка как бы манила меня в студию, в которой она создавалась. Не меньшее впечатление произвели “Autumn Leaves” в версии Modern Jazz Quartet с соло на трубе Лью Солофа, чьи динамические взрывы побуждали меня убавлять громкость.
Похоже, в конструкции Phaethon есть что-то, что определяет особое отношение усилителя к вокалу. Формируя опору поющихся нот, Ypsilon как бы делает звучание голосов более телесным и плотным. Это проявлялось в трансляции разнообразного оперного вокала — от обворожительного сопрано Рене Флеминг до баса-баритона Брина Терфела с его потрясающим грудным регистром. Те же ощущения я испытывал и на рок и поп музыке. При воспроизведении “Landslide” группы Fleetwood Mac передо мной стояла Стиви Никс, чей голос звучал со всей присущей юному вокалу гибкостью и сипловато на самых кромках нотах [Mobile Fidelity-012]. Голос свободно жил в ясном сценическом пространстве, и, как и в случае вышеупомянутой записи Конника “Berkeley Square”, звучание которой возникало в акустическом объёме подобно голограмме. Я буквально видел певца, стоящим на сцене, с наклонённой к микрофону головой…
Слушая титульную композицию “You Haven’t Done Nothin’” с Джен Чапин из альбома ReVisions [Chesky], я восхищался тем, насколько достоверно Phaethon передавал текстуры и тембр акустического баса, а также гортанный, словно скрипящий гравием голос баритон-саксофона. Благодаря столь высокой прозрачности Ypsilon извлекал из записи всё богатство тембральной и обертональной палитры, не ограничиваясь основными тонами. Усилитель не упускал ни мимолётных тональных модуляций, ни плавно спадающих резонансов.
Я часто замечал, что чем больше натуральных и акустических компонентов заключено в записи, тем больше по-настоящему классный усилитель имеет шансов проявить свои неординарные способности, по крайней мере, в плане трансляции гармонических, тембральных и текстурных компонентов музыки. Phaethon был в высшей степени убедителен в этом отношении при проигрывании винила. Взять хотя бы недавно переизданную Impex Records замечательную пластинку Legrand Jazz [IMP 6028]. Исполнительский состав здесь просто-таки перенасыщен звёздными джазменами. Диск весьма ясно иллюстрирует звуковое разрешение Phaethon и его способность передавать тембральные и тектуральные хитросплетения медных и деревянных духовых инструментов. Парящая флейта Херби Мана в «Розетте» и ворчащий тенор-саксофон Бена Уэбстера мгновенно материализовывались в моей комнате в декоре микродинамической и утончённой штриховой деталировки. Создавалось впечатление естественного погружения трёхмерных музыкальных образов солистов в объём реальной концертной сцены. Даже в моей небольшой комнате, закономерно скрадывающей масштаб события, представление было столь же реальным, как и мундштук трубы Майлса Дэвиса.
Заключение
Послушав немало высококлассных интегрированных усилителей, я могу заключить, что по звуковому характеру Phaethon близок Vitus Audio SIA-25 и — в несколько меньшей степени — Pass Labs INT-250 и MBL Corona C51. Если память мне не изменяет, Vitus походит на Phaethon тональным полноцветьем, но слегка уступает в плане отработки динамических импульсов, тембров и объёма сцены. Не обладая столь мощными низкочастотными резервами и такой же стальной хваткой, как Pass, Ypsilon, как и американец, ласкает слух невероятной естественностью и аутентичностью музыкальных тембров. Звучание Phaethon более тёмное и чувственное, чем у MBL, потому-то Ypsilon и доносит до слуха больше высокочастотной неги и воздуха, чем Corona. На редкость обворожительные высокие, как и тональную глубину, вероятно, можно считать заслугой — по крайней мере, частично — ламповой предусилительной секции.
Ну а что цена? Здесь все логично. Дорого, конечно, большинству людей этот усилитель не по карману. Но, если б Phaethon не был компонентом класса state-of-the-art, можно было бы рассуждать о деньгах. В сущности, Phaethon — более чем достойный компонент, он, бесспорно, и выглядит и звучит на свои деньги. Если б у меня имелось требуемое число монет, я бы не задумываясь, отдал бы их Ypsilon. За все годы, в течение которых я занимаюсь звуковой экспертизой, не припомню столь же глубокой и сильной своей реакции на интегрированный усилитель. Компания Ypsilon создала аудиокомпонент, устанавливающий стойкую интеллектуальную и эмоциональную коммуникацию между музыкой и слушателем. На олимпийских высотах, куда удалось подняться Phaethon, лишь немногие усилители могут встать вровень с ним, и притом ни один из них не лучше Ypsilon.
Технические характеристики
Выходная мощность: 110 Вт на канал на 8 Ом; 160 Вт на канал на 4 Ом
Частотный диапазон: 11 Гц–75 кГц (-3 дБ)
Входы: три RCA, один XLR
Габариты (ШхВхГ): 40,0 x 18,5 x 42,5 см
Масса: 35 кг
The Absolute Sound, Нейл Гейдер, январь 2018 года